Адамчик М. В. : Мудрость Востока. Омар Хайям. Рубаи

В книге представлены рубаи - всемирно известные философские четверостишия персидского поэта, математика и философа Омара Хайяма.

Об авторе

Омар Хайям
Иран, 1048 г. — 1112 г.
Омар Хайям (настоящее имя - Гиясаддин Абу-ль-Фатх ибн Ибрахим) родился около 1048 года в Хорасане, в древнем городе Нишапуре, в семье зажиточного ремесленника. По всей видимости, его отец был старейшиной ткачей, изготовлявших ткани для шатров и палаток. От слова "хайма" (шатер, палатка) происходит и псевдоним поэта. Получив начальное образование в родном городе, Хайям переезжает учиться в Балх, позже, в 1070-х годах, он обосновался в Самарканде - крупнейшем научном центре того времени. Хайям углубленно изучал естественные науки, в философии был последователем Аристотеля и Ибн Сины. Славу ученому принесли математические трактаты "Трудные вопросы математики" и "Комментарии к трудным постулатам книги Евклида". Вскоре Хайям переезжает в Бухару по приглашению правителя, принца из рода Караханидов, а после образования империи Великих сельджуков жил в Исфахане. Там он руководил строительством крупнейшей в мире обсерватории, в результате многолетних наблюдений за звездным небом он осуществил реформу календаря (за пятьсот лет до реформы папы Григория XIII). Из многих работ ученого до нас дошло всего восемь его научных трудов - математических, астрономических, философских и медицинских. В конце XI века, в обстановке борьбы за власть в распадающейся державе Мали-шаха, положение Хайяма стало опасным - после убийства в 1092 году его покровителя Низама-ул-мулька враги и гонители ученого и поэта подняли головы. Омар Хайям был вынужден отправиться в паломничество в Мекку, откуда вернулся в Багдад, где преподавал в медресе "Низамийе". К старости он возвратился в родной Нишапур.

Всемирную известность Омару Хайяму как поэту принес цикл четверостиший ("Рубаийат"). В своих рубаях Хайям утверждает жизнь, прославляет красоту и духовное величие человека. Глубинный смысл его поэтических образов не только дает повод для мистического, суфийского их истолкования, но и каждая реалистическая картина полна глубочайшего символического значения.